А. И. Куприн. «Гранатовый браслет». Желтков покончил с собой. Не от мучительной любви, с которой он согласен был жить и дальше, ничего не требуя взамен, довольствуясь одними лишь вестями из жизни его несравненной Веры Николаевны… Нет, он ушел из жизни, чтобы больше не причинять беспокойства любимой. Кому-то покажется, что это глупо. Может, и так. Только никто не может осуждать этого человека. «Это его выбор,» ‒ как сухо это звучит.

Вера… Она смогла понять его. Значит ли это, что она тоже обладает редкими душевными качествами? И да, и нет. Да, не каждый сможет понять такую любовь. Но каждый человек, при смерти близкого или далёкого, в подобных обстоятельствах испытывает чувство вины. Именно оно заставляет размышлять, пытаться понять, сострадать… В какой-то момент может показаться даже, что Вера приняла эту любовь. Но так ли это? Точно не знает никто, даже она сама. Возможно, при других обстоятельствах она бы ответила взаимностью на такие чувства, но… Как говорится, это уже совсем другая история…

«И что это было: любовь или сумасшествие?»
А разве полная любовь и не есть помрачение рассудка? Сумасшествием обычно называют то, что выходит за рамки общепринятого, что противоречит человеческой природе. А разве не противопоставлено изначальному эгоизму любого человека это светлое чувство, готовность на всё, самоотречение?.. Так может любить только высшее существо. И человек.

Так хочется верить, несмотря на утверждение старика Аносова, что так любить в глубине души способен каждый человек. Но, под гнётом наносного груза, житейских забот, принципов, не в каждом раскрывается это. Я думаю, что каждый циник только защищается от любви, от боли, которую она способна принести…